Так называли предмет домашнего обихода, в котором закреплялась горящая лучина. История происхождения предмета, приспособления для укрепления горящего факела или лучины затерялась в веках. Светец  — символ быта крестьян. Внешний вид светца менялся со временем. Изначально он представлял собой кованую вилку, небольшую по размеру. В ее расщепе (развилке) укреплялась горящая лучина, что позволяло переносить ее с места на место без особого труда. Со временем количество «вилок» в светце увеличивалось. Это делалось для того, чтобы иметь возможность освещать большее пространство. Внизу светец дополняли тяжелым по весу металлическим обручем – для устойчивости.  Неизменным спутником любого светца являлось ведро, наполненное водой, чтобы упавший невзначай уголек не стал причиной пожара.

Изначально это приспособление для освещения домов имело незамысловатую форму. Однако с течением времени светец начинает превращаться в художественное изделие. Его красота и оригинальность зависели от мастерства кузнеца, который его изготовил. Светцы стали украшать различными коваными узорами, их захваты завивались в полосы. Руководствуясь полетом фантазии, кузнецы придавали светцам различные формы, будь то так называемый «павлиний хвост» или «перья жар-птицы».

Светец с укрепленной в нем горящей лучиной являлся неизменным атрибутом вечорок и спутником прях. После сбора и необходимой подготовки льна и шерсти начинался длительный процесс прядения. Он продолжался с поздней осени и до конца зимы. Светец с горящей лучиной позволяли девушкам работать и долгими вечерами. Для этого красавицы собирались в одном доме, сопровождая свою работу песнями, сказками и шутками. Исходивший неяркий свет от лучины создавал атмосферу таинственности. Девушки рассказывали друг другу жуткие истории про оживших покойников и ведьм. «На огонек» частенько заходили и молодые люди – побалагурить, пошутить. В крестьянских домах светец использовался вплоть до революции, произошедшей в 1917 году. В народе даже складывали загадки, имеющие отношение к светцу и лучине:

— Стоит Гаврило с замаранным рылом.

— Четыре Василисы в одно место свились.

— Стоит Ермошка, на одной ножке, крошит крошатку – ни себе, ни мне, ни другу.

— Стоит старец и крошит тюрю в ставец.

— Поставлю – стоит, положу – лежит. На себе весь дом держит.